Горелов И.П., Сосин О.Е., г. Санкт-Петербург

Курская битва явилась важнейшим этапом второй мировой войны (таблица 1). В ходе этой битвы завершился коренной перелом в войне, стратегическая инициатива окончательно перешла в руки советского командования, сложились условия для согласования усилий союзников в общем, наступлении на Германию и её сателлитов. Вермахт перешёл к обороне на всех ТВД.

Этот вывод в настоящее время признаётся как отечественными, так и зарубежными исследователями. Однако если проанализировать оценки роли и места Курской битвы в различных исследованиях, то можно прийти к выводу, что между ними существуют принципиальные различия.

Суть проблемы заключается в том, что одни исследователи пытаются давать оценку только с военной точки зрения, другие наоборот игнорируют военный аспект, акцентируя внимание на политическом значении итогов битвы. При этом политические цели не анализируются. Такой подход, по мнению известного английского военного исследователя Б. Лиддел Гарта, не может дать объективной картины. В его “Энциклопедии военного искусства” так оценивается взаимосвязь политического и военного аспектов: “говоря о целях войны, необходимо хорошо представлять себе различие между политической и военной целями. Эти цели различны, но тесно связаны между собой, ибо страны ведут войну не ради самой войны, а ради достижения политической цели. Военная цель является только средством достижения политической цели, причём следует соблюдать основные условия – не ставить неосуществимые военные цели. К этому следует добавить, что нередко военный результат не совпадает с политическим”.

Согласимся с этим вводом и попробуем для оценки роли и места Курской битвы в Великой Отечественной войне (ВОВ) использовать логику подхода, представленную на рисунке 2.

И так, в чём же значение Курской битвы? Различные оценки битвы можно объединить двумя постановочными вопросами: Действительно ли она предопределила капитуляцию Германии, или только явилась логическим продолжением процесса, начатого под Москвой и продолженного под Сталинградом? Или она могла стать поворотным пунктом в войне, но не стала в силу стратегических и оперативно – стратегических просчётов?

Что касается значения Курской битвы с точки зрения коренного перелома в войне, то уже весной, то есть ещё до этой битвы, политические и экономические признаки позволяли сделать вывод о неизбежности поражения Германии. Перелом начался под Москвой, а кульминационным событием явилась Сталинградская битва. Последующая борьба была напряжённой, кровопролитной, но вопрос по сути её исхода не стоял. Однако, если поставить под сомнение значение битвы, то возникает второй вопрос: является ли замысел этой битвы рациональным, или в нём были допущены существенные ошибки и на каком уровне? Если же предположить, что битва могла стать поворотным пунктом в силу рациональности замысла, то возникает третий вопрос: почему её нельзя высоко оценить по причине больших потерь как в ходе битвы, так и в предыдущих операциях военной кампании (соотношение потерь СССР/Германия в зимний 1942/43г кампании -2,8/1,1 млн.чел., в летне-осенней 1943г -5,0/1,2 млн.чел.)?

На наш взгляд значение битвы следует искать в области взаимодействия стратегии и политики: какие политические цели определяли стратегические задачи битвы, и в какой мере эти задачи были выполнены?

Такая постановка вопроса позволяет в процессе анализа на 1-ом этапе абстрагироваться от двух других вопросов, о которых говорилось выше.

Проанализируем цели сторон на летне-осеннюю кампанию 1943г.

Германия: Тотальная мобилизация людских ресурсов позволила лишь восполнить потери на “восточном фронте” и значительно усилить западные направления. Создать стратегические резервы не удалось.

Хотя промышленность сохраняла потенциальные возможности по обеспечению потребностей вооружённой борьбы (таблица 2), но перенос действий США и Великобритании на Европейский ТВД грозил резким снижением этого потенциала.

Таблица 2

Утрата успехов на полях сражений в России грозила развалом коалиции: после Сталинграда и Туниса Италия оказалась на грани выхода из войны, позиция Турции подталкивала Болгарию к аналогичному решению, США вели секретные переговоры с Финляндией по вопросу сепаратного мира.

Очередное поражение на Востоке могло усилить давление союзников на Западе, что приводило к необходимости ведения полномасштабной борьбы на два фронта и ускоряло катастрофу. Исходя из обстановки целью предстоящей кампании мог стать только выигрыш времени. В этом нуждались те, кто стоял за фигурой Гитлера: финансово-экономическая олигархия и военная аристократия. Выигрыш времени позволял вывезти капитал и подготовить базу для иммиграции и последующей адаптации на новом месте.

Временная стабилизация “восточного фронта” сохраняла шансы сепаратных переговоров и позволяла выиграть время за счет последовательного переноса усилий на запад. Необходимо было успевать до готовности США и Великобритании к высадке на средиземноморском побережье.

В этих условиях вермахт рассматривал два варианта действий на востоке: короткие, но мощные удары с целью снижения наступательных возможностей противника, или жёсткая борьба с целью изматывания противника и накопления резервов за счет перегруппировки войск с последующим мощным ударом на одном из участков “восточного фронта”.

Второй вариант предполагал возможность временной стабилизации положения, но для его реализации требовалось снять войска из Европы. Это грозило потерей Италии, а затем Балкан и Румынской нефти. На Востоке территориальные завоевания ещё позволяли маневрировать, на Западе - уже нет. Второй вариант отпадал. По мнению генералов вермахта, замысел операции “Цитадель” определялся условиями однозначно не только по сути, но и по времени. Его реализацией достигалась цель по первому варианту.

Западные союзники: С 1943 года в правящих кругах Великобритании растёт опасение относительно “большевизации Европы”, обусловленное успехами СССР в войне. Открытие второго фронта осенью 1943 года, по оценке американских специалистов, могло привести к окончанию войны уже в 1944 году. В этом случае США и Великобритания оказывались не готовыми к самостоятельному завершению войны с Японией. Следовательно, к потере влияния в Европе могла добавиться необходимость уступок в зоне Тихого океана в обмен на участие СССР в войне с Японией.

В тех условиях на Вашингтонской конференции в мае 1943г Ф.Рузвельт и У. Черчилль договариваются о переносе сроков открытия 2-го фронта на весну 1944г и о совместной разработке атомной бомбы.

Существовала, по мнению западных специалистов, ещё одна опасность – так называемая “русско-германская комбинация” или возможность сепаратной сделки Гитлера и Сталина в обмен на признание СССР в границах 1940г и ряда уступок в Юго-восточной Азии. Сталин мог, по их версии, пойти на сепаратные переговоры при осложнении обстановки на советско-германском фронте. В этом случае для союзников возникала угроза противостояния Германии во всех частях “европейской крепости” и Японии на востоке без поддержки Советского Союза.

В планах 1943г Великобританию больше интересовало Балканское направление. США же считали, что этим Сталину облегчается решение задач на Южном направлении и создаются условия переноса усилий на направление Варшава - Берлин – Рурский экономический бассейн. А это уже затрагивало интересы США. Поиск компромисса в политических целях привёл к замыслу действий на лето 1943г, который был сформулирован в меморандуме У. Буллита (дипломатическое ведомство США) на имя Ф. Рузвельта следующим образом: “Наши политические цели требуют присутствия британских и американских сил на Балканах, в Восточной и Центральной Европе… Первая задача этих сил будет состоять в том, чтобы нанести поражение Германии, вторая – создать преграды на пути Красной Армии”.

Проблема реализации такого замысла заключалась в том, что раннее начало действий стимулировало “русско-германскую комбинацию”, а промедление могло сделать его бессмысленным при условии крупных успехов советских войск, или невозможным - в случае неудач или незначительных успехов советских войск под Курском.

Советская сторона: Наличие достаточно крупных сил и средств позволяло начать новое наступление уже в мае (см. таблицу 3).

Планирование наступательных действий осуществлялось параллельно подготовке обороны. Оборона гарантировала боле успешное решение задач, но существовало два фактора, не устраивавших Сталина: новые Т-IV (Тигр), Т-V (Пантера) и САУ “Фердинанд” создавали опасность того, что оборона не выдержит мощного удара (см. таблицу 4); кроме того переход к обороне отдавал инициативу в выборе момента нанесения удара противнику, что могло привести к потере времени.

Потеря времени давала возможность противнику подготовить оборону на основных и промежуточных рубежах на случай отхода. Это приводило к общему увеличению времени достижения целей осенне-летней кампании. В результате союзники действительно получали шанс определить нас в Европе. Какую цель преследовал Сталин в Европе можно представить из анализа предпринимаемых им политических шагов в период с апреля по май 1943г.

Сталину нужна была Советская Восточная Европа, и фактор времени являлся немаловажным. Однако риск не полного достижения результата в случае немедленного перехода в наступление ставил под угрозу политическую цель. Выжидательная позиция западных союзников давала Германии возможность перебросить войска из Европы в Россию (в действительности Гитлер перебрасывал войска из Германии в Грецию, Италию и Францию).

Таким образом, наши союзники ждали начала кампании на востоке, Сталин уступил право первого хода противнику, а Гитлер использовал фактор времени для усиления своей группировки (за счёт прибытия дополнительного количество Т-V, T-VI, САУ).

Если проанализировать исход, то следует признать, что Гитлер не достиг всего, что планировал, но главного – отсрочки финала, - он добился. Сталин также достиг своей цели, создав условия для советизации Восточной Европы. В политическом проигрыше оказались США и Великобритания. Германия была обречена. На фоне Курской битвы шла политическая битва союзников, и в этой битве победил Сталин. В этом главное значение Курской битвы. Одна битва не может предопределить исход войны. Он зависит от результатов других битв не в меньшей степени. Но именно политический результат определяет роль и место битвы, ибо битва понятие стратегическое и подчиняется политическим целям. С политической позиции её и следует оценивать. Подтверждением вывода о политическом поражении наших союзников могут служить ход и результаты Тегеранской конференции.

Теперь кратко остановимся на втором вопросе нашего анализа: оценка замысла битвы.

При рассмотрении первого вопроса мы уже отмечали, что замысел ставки ВГК имел альтернативное решение – переход наших войск в наступление без преднамеренной обороны. Но политические цели продиктовали иной выбор. Если оценивать этот выбор по военному аспекту, то действительно возникает вопрос о потерях в кампании в целом, как следствии замысла Курской битвы. Однако если оценивать замысел битвы в политическом плане, то следует признать его рациональным. Тем более что политическая обречённость Германии ещё не основание для вывода об обреченности на провал её конкретных замыслов на конкретные действия. Замысел операции “Цитадель” не был утопией. Именно поэтому Г.К. Жуков настаивал на преднамеренной обороне со столь сильной подстраховкой.

Наступательные операции наших войск также были спланированы рационально, а предусмотренные в замысле способы разгрома противника (дробящие и рассекающие удары) являлись оправданными. Это подтверждает последующий опыт военных действий.

Для объективной оценки своего замысла необходимо объективно оценить замысел противника не только на операцию “Цитадель”, имевшую оперативно-стратегическое значение, но и замысел всей кампании.

Исходя из выше изложенного, можно признать, что стратегический замысел соответствовал политическим целям, боевым возможностям группировок и являлся рациональным в сложившихся условиях.

Теперь рассмотрим третий вопрос: почему оценка военного содержания проведенных операций столь не однозначна в различных исследованиях и колеблется от восторженной, до критической?

Чтобы сравнить одинаковые по виду действий, но разные по другим признакам операции, военное искусство предусматривает такие показатели, как размах операции и потери. Но в теории военного искусства не предусмотрен критерий оценки. В связи с этим возникает ряд вопросов: Как соотнести показатели собственно размаха операции и потери сторон?

Как учесть взаимосвязь соотношения сил и средств, привлекаемых к операции, и её пространственно-временные показатели?

Как вообще оценивать размах операции, если в нём несколько параметров, и по какому критерию сравнивать операции?

На наш взгляд здесь требуется обобщенный показатель, который учитывал бы следующие параметры: значимость оставляемой, или захватываемой территории; своевременность достижения цели; соотношение сил сторон и потерь; следствие операции или значимость ее результатов для последующих стратегических действий. Такой обобщенный показатель можно было бы интерпретировать как результативность (аналог эффективности) операции.

Воспользуемся принятыми показателями размаха операций для пояснения сути предлагаемого критерия оценивания. При это учтём, что в ходе битвы могут иметь место как оборонительный, так и наступательный этапы. Исходя из этого, объединим параметры, характеризующие ширину полосы действий по фронту, глубину отхода (в обороне) и продвижения (в наступлении) в суммарный показатель территориального выигрыша -

В этом случае сравнительная характеристика трёх основных битв ВОВ может быть представлена таблицей 5, которая позволяет вынести предварительное суждение.

Суть этого суждения заключается в том, что Курская битва играла ведущую роль в борьбе за политические цели, её замысел удовлетворял политическим задачам кампании и являлся результативным.

По мнению большинства исследователей, основными недостатками оперативного уровня, определявшими соотношение потерь в битве, являлись: поспешность в нанесении контрударов по вклинивавшемуся противнику; отсутствие чёткой группировки артиллерии в ходе наступления; слабое прикрытие флангов наших ударных группировок.

С этим нельзя не согласиться. Однако в целом соотношение потерь в кампании, по нашему мнению, определялось не столько ошибками военачальников в ходе Курской битвы, сколько мощью противоборствующих группировок, прочностью подготовленной обеими сторонами обороны и возросшим мастерством командного состава обеих сторон. Всё это определило ожесточённый характер боевых действий, а условия для этого сложились в процессе длительной подготовки к битве.

История не знает сослагательных наклонений, поэтому оставим без ответа вопрос о возможности иного военного решения политических задач в этой войне и отдадим дань уважения тем полководцам и военачальникам, офицерам и солдатам, труженикам тыла, партизанам и подпольщикам, кто внёс свой вклад в исход одной из грандиозных и тяжелых битв второй мировой войны.

_____________________________________